Карбюратор - вот что важно!
Целыми днями пишу и сжигаю. Когда не пишу – просто смотрю в одну точку.
Ночью не могу заснуть. Сижу на подоконнике, смотрю на город, раскинувшийся под моими ногами. Курю. Иногда по пачке за ночь.
Мне совершенно не страшно теперь. Кажется, ещё секунда, - и я, поддавшись искушению, оттолкнусь босыми пятками от холодного тонкого металла и - взлечу. Мысль об этом переполняет меня таким невероятным, невыразимым счастьем, что непременно хочется осуществить этот недолгий блистательный полёт.
Но я держусь. Даже не зачем - этот вопрос давно исчерпал себя - но почему.
Меня останавливает мысль о собственных мозгах, тонким слоем размазанных по асфальту, и, конечно, осознание того, что я могу сделать это в любую минуту, когда захочу.
Это, пожалуй, единственное, на что я действительно способна в этой жизни. Оборвать её.
Сознание раскачивается с огромной амплитудой. Иногда вдруг начинаю ни с того ни с сего смеяться - и не могу остановиться, долго, по полчаса, бывает, и дольше. Но чаще - плачу. Навзрыд, отчаянно, подпитываясь ненавистью и отвращением к самой себе.
Мне очень хочется отключить мозг и не-ду-мать. Но он ни на секунду не прекращает этого мучения. Даже в те жалкие два или три часа в сутки, когда мне удаётся впасть в беспокойный сон, он не оставляет меня в покое.
Мне кажется, я распадаюсь на осколки. Превращаюсь в зеркальную пыль.
Иногда, сидя на подоконике восьмого этажа глубокой ночью, я чувствую в себе необыкновенную силу. Необыкновенную стойкость, решимость преодолеть все препятствия, свернуть горы ради того, чтобы доказать. Наверное, это самые счастливые минуты моей теперешней шаткой жизни. Я стараюсь их продлить, удержаться за них из последних сил - но они ускользают сквозь пальцы вместе с зябким утренним туманом, вновь оставляя меня в одиночестве. Не в одиночестве, нет, - наедине с собой, - самым жалким, никчемным и отвратительным человеком из всех, мне известных.
Внезапно остро ощущаю себя живой - и это больнее всего. Я не хочу ощущать. Не хочу ощущать себя. Не хочу быть, тем более - живой.
Я просто хочу, чтобы это всё закончилось. Или, ещё лучше, никогда не начиналось.
Да, это малодушно.
Но чего же мне ещё желать, если в будущем мне ничего, кроме серости, не светит, призраки прошлого подталкивают, миллиметр за миллиметром, к обрыву, моя жизнь превратилась в жалкую пародию на, и во мне нет ни капельки, ни крошечки, ни пылинки необычного, талантливого, ничего, способного изменить мир. Ничего, ради чего стоило бы продолжать.
Я не знаю.
Может быть, мне просто нужен кто-то, кто обнимет, позволит вцепиться пальцами в его грудь и рыдать, рыдать навзрыд, ни о чём не думая, ничего не объясняя.
Но такого человека со мной нет.
И никогда больше не будет.
Он оставил меня, бросил, поддавшись минутному порыву и больше никогда, никогда не поможет мне.
Разумеется, у меня нет ни малейших иллюзий о величии, необычайности, таланте - ни моём, ни его. Мы одинаково жалки и бесперспективны. Но у него есть наивная, бессмысленная, глупая уверенность в обратном, - и в этом его счастье.
А я... что есть у меня?.. Мне осталось лишь плыть по течению и надеяться, что страдания будут недолгими.
Осталось лишь опустить руки и окончательно осознать, что большинство людей - посредственны, все они одинаково копошатся в пыли под ногами великих и тут же, в пыли, дохнут, в пыль обращаясь. А значит, нет ничего страшного в том, чтобы жить так же и сдохнуть так же, как миллионы до и миллионы после меня.
Мне по-прежнему страшно, вот в чём проблема.
Ночью не могу заснуть. Сижу на подоконнике, смотрю на город, раскинувшийся под моими ногами. Курю. Иногда по пачке за ночь.
Мне совершенно не страшно теперь. Кажется, ещё секунда, - и я, поддавшись искушению, оттолкнусь босыми пятками от холодного тонкого металла и - взлечу. Мысль об этом переполняет меня таким невероятным, невыразимым счастьем, что непременно хочется осуществить этот недолгий блистательный полёт.
Но я держусь. Даже не зачем - этот вопрос давно исчерпал себя - но почему.
Меня останавливает мысль о собственных мозгах, тонким слоем размазанных по асфальту, и, конечно, осознание того, что я могу сделать это в любую минуту, когда захочу.
Это, пожалуй, единственное, на что я действительно способна в этой жизни. Оборвать её.
Сознание раскачивается с огромной амплитудой. Иногда вдруг начинаю ни с того ни с сего смеяться - и не могу остановиться, долго, по полчаса, бывает, и дольше. Но чаще - плачу. Навзрыд, отчаянно, подпитываясь ненавистью и отвращением к самой себе.
Мне очень хочется отключить мозг и не-ду-мать. Но он ни на секунду не прекращает этого мучения. Даже в те жалкие два или три часа в сутки, когда мне удаётся впасть в беспокойный сон, он не оставляет меня в покое.
Мне кажется, я распадаюсь на осколки. Превращаюсь в зеркальную пыль.
Иногда, сидя на подоконике восьмого этажа глубокой ночью, я чувствую в себе необыкновенную силу. Необыкновенную стойкость, решимость преодолеть все препятствия, свернуть горы ради того, чтобы доказать. Наверное, это самые счастливые минуты моей теперешней шаткой жизни. Я стараюсь их продлить, удержаться за них из последних сил - но они ускользают сквозь пальцы вместе с зябким утренним туманом, вновь оставляя меня в одиночестве. Не в одиночестве, нет, - наедине с собой, - самым жалким, никчемным и отвратительным человеком из всех, мне известных.
Внезапно остро ощущаю себя живой - и это больнее всего. Я не хочу ощущать. Не хочу ощущать себя. Не хочу быть, тем более - живой.
Я просто хочу, чтобы это всё закончилось. Или, ещё лучше, никогда не начиналось.
Да, это малодушно.
Но чего же мне ещё желать, если в будущем мне ничего, кроме серости, не светит, призраки прошлого подталкивают, миллиметр за миллиметром, к обрыву, моя жизнь превратилась в жалкую пародию на, и во мне нет ни капельки, ни крошечки, ни пылинки необычного, талантливого, ничего, способного изменить мир. Ничего, ради чего стоило бы продолжать.
Я не знаю.
Может быть, мне просто нужен кто-то, кто обнимет, позволит вцепиться пальцами в его грудь и рыдать, рыдать навзрыд, ни о чём не думая, ничего не объясняя.
Но такого человека со мной нет.
И никогда больше не будет.
Он оставил меня, бросил, поддавшись минутному порыву и больше никогда, никогда не поможет мне.
Разумеется, у меня нет ни малейших иллюзий о величии, необычайности, таланте - ни моём, ни его. Мы одинаково жалки и бесперспективны. Но у него есть наивная, бессмысленная, глупая уверенность в обратном, - и в этом его счастье.
А я... что есть у меня?.. Мне осталось лишь плыть по течению и надеяться, что страдания будут недолгими.
Осталось лишь опустить руки и окончательно осознать, что большинство людей - посредственны, все они одинаково копошатся в пыли под ногами великих и тут же, в пыли, дохнут, в пыль обращаясь. А значит, нет ничего страшного в том, чтобы жить так же и сдохнуть так же, как миллионы до и миллионы после меня.
Мне по-прежнему страшно, вот в чём проблема.
-
-
15.02.2009 в 02:02-
-
15.02.2009 в 06:35а красиво...очень-
-
22.02.2009 в 23:37Боюсь, что это был уже практически фундамент.
mychem,
Вот именно. Даже ещё хуже((
Делаю вывод, что писать хорошо я способен только в крайне расстроенном состоянии рассудка. Что ставит меня перед нешуточной дилеммой.