Пасхальное утро ознаменовалось тем, что все уехали, оставив меня без надзора и, что важнее, без еды.
Первые три часа удавалось держаться на конфетах. Потом стало понятно, что от следующей сладости либо меня стошнит, либо начнётся диатез. Решила сделать бутерброды, но микроволновка какого-то гхыра объявила бойкот.
Последовавшая за этим идея сделать яичницу оказалась на поверку плохой идеей. Нет, капля кипящего масла не попала мне в глаз, и получившееся месиво, судя по виду, даже было съедобным, но, идя в свою комнату с тарелкой на вытянутых руках, я умудрилась споткнуться об кошку. ОБ КОШКУ!..
Прихожая, разумеется, напоминала Хиросиму после ядерной бомбардировки. Пол унизительных часа, проведённых на коленях и с тряпкой в руках, не исправили, а даже, пожалуй, усугубили проблему. Теперь этот участок паркета - идеальная скользкая ловушка, которую можно вычислить лишь по витающему над ним аццкому запаху горелого оливкового масла да, пожалуй, кускам фарфора, намертво застрявшим между паркетинами! Кончики пальцев покрылись мелкой сеточкой порезов. Да ещё и свою любимую тарелку разбила... Р.И.П., я никогда тебя не забуду, белая-фарфоровая-квадратная-с-чёрной-веточкой-бамбука.

Писала курсовую. Ворд милостиво отмерил мне семь с половиной страниц победы над системой, а после унёсся в синие дали экрана смерти. Нет, комп, конечно, перезапустился. Но уже без курсовой, раннего произведения Рэнди а-ля "А давайте пойдём на кладбище и будем писать стихи о боли..." и почему-то половины сохранок от "Психонавтов".

Плюнула на всё.
Пошла в "Булочную" и купила две упаковки "Биг Ланча".
Давясь и обливаясь крокодильими слезами, съела.
Плакала моя диета.

Говённое какое-то воскресенье получилось.