Больше всего на свете я боюсь старых фотографий, особенно тех, на которых изображены дети.
Они смотрят на меня, серьёзные или улыбающиеся, красивые или нет, - и я пронзительно чётко осознаю, что те, кто так молод и счастлив на фотографии - ничто. Повзрослел, состарился и в прах вернулся, ибо все мы есьм прах, аминь.
Иногда меня интересует, как они прожили свою жизнь - но обычно нет.
Потому что и так понятно, что это совершенно не важно, что всё на свете совершенно не важно, если можно улыбаться на фотографии, а потом взять и умереть. И ничто не будет иметь значения, когда тело твоё истлеет, и все на свете тебя забудут, и потомки будут все реже и реже навещать тебя, а потом перестанут навещать совсем, в чём, конечно, нет их вины, - зачем им навещать того, кого они никогда не знали и о ком даже не слышали?.. Возможно, твоё тело вымоет во время ливня, и его будут закапывать заново, или понадобится место для новых, и чью-нибудь могилу поместят прямо поверх твоей... не имеет значения. Не имеет значения.
Важно то, что здесь и сейчас. А сейчас ты улыбаешься или грустишь, ты ждёшь, когда вылетит птичка, - немного испуганно, в твоём времени простые люди не слишком-то часто имели дело с фотоаппаратами, - вытянувшись по струнке, ты с нетерпением ожидаешь того момента, когда фотография заберёт твою душу (а они забирают, я знаю). И ничто совершенно не важно, и ничего, если задуматься, не существует, - ни могилы, ни потомков, ни меня, рассматривающей через десятки лет тебя, отдавшего душу фотографии, - ничего. Только ты и фотограф под чёрным покрывалом.
Замечали, - снимки создают свою собственную реальность?.. Иногда я чувствую, что проваливаюсь в неё.
Вот почему я боюсь старых фотографий.